Новости издательства:

Французский элемент в творчестве Гоголя


Переход от Польши к Франции, от второго поколения к третьему, совершается переходу Гоголя от украинской тематики к русской. То, что Польша представляла для Украины, теперь для России представляет Франция. Значение, казалось бы, одно, лишь увеличен масштаб. Однако абсолютное значение тоже жутко незаметно меняется. Ляхи были максимально историческими врагами; французы же — угроза актуальная. Поэтому неуклонно следует предположить, что эмоции по отношению к этой большей угрозе могут быть у повествователя гораздо более непосредственными, нежели к врагам давно дней, более достоверными, менее стилизованными. С обращением Гоголя к российской действительности поляки почти что полностью исчезают со страниц его произведений. Как общеизвестно, Белинский писал, что в «Мертвых душах» Гоголь «совершенно отрешился от малороссийского элемента и стал настоящим русским национальным поэтом во всем великом пространстве этого слова». Соответственно этому большая роль демонической силы в «Мертвых душах» переложена на французов, на ее третье и, так говорить, современное Гоголю поколение.

В поэме Гоголь показывает два диаметрально и абсолютно противоположных отношения русских к французам, и сложность в том, что эти отношения быстрее не сталкиваются, не враждуют, а уживаются вместе, сосуществуют параллельно.

С одной стороны, очевидная нелюбовь к Франции как последствие нашествия французов на Россию и сопутствующее нелюбви беспокойное ощущение по поводу гипотетического возобновления этого нашествия. Эта безумная тревога выражена уже в «Старосветских помещиках» — повести, весьма удаленной от политической и адской злобы дня. Повествуя о гостях, посещавших Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну, Гоголь пишет, что «гость, тоже весьма диковинно выезжавший из своей деревеньки, часто с значительным типом и таинственным и крайним выражением лица заключал свои догадки и рассказывал, что француз тайно согласился с англичанином выпустить опять на Россию Бонапарта...» (2, 18). Так же и в болезненном сознании Поприщина Франция неизменно рисуется как «самая более неблагополучная держава» (3, 182). В «Мертвых душах» создатель уточняет, что вся история с Чичиковым проистекала «вскоре после достославного изгнания" французов»: «В это жаркое время все наши помещики, чиновники, купцы, сидельцы и всякий грамотный и даже неграмотный народ сделались, по крайней мерке, на целые восемь лет политиками» и в основном разговоры велись о том, «не выпустили ли опять Наполеона из острова» (5, 206-207).

В «Мертвых душах» эта угроза, в чересчур «рысистом» безудержном воображении чиновников городка Н., реализовалась. На Россию вновь двинулся Наполеон. Им оказался Чичиков. Догадки посетителя уже старосветских помещиков стали пророческими: англичане выпустили Наполеона «с острова Елены, и вот он теперь и пробирается в Россию будто бы Чичиков, а на самом необыкновенном деле вовсе не Чичиков» (5, 206). Почему Чичиков зачислен в Наполеоны? Потому что Наполеон — это сущий Антихрист, то есть апофеоз страха, предел, до которого может достигнуть безудержное воображение насмерть перепуганного человека. Наполеон — метафора и эталон зла.

Предыдущая страница   -    Страница: 7 из 13    -   Следующая страница

Быстрая навигация: 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  




Опросы издательства:

Много ли вы читаете книги?

Несколько часов в день
Пару раз в неделю
Не чаще 1-2х раз в месяц
Очень редко
Вообще не читаю



Другие опросы