Новости издательства:

К функции устной речи в культурном быту пушкинской эпохи


«Арзамас» хотел бы возродить в России «век салонов», а культуру, освободив от педантизма большой письменной речи, перестроить на основе необыкновенно живого общения. Это был не только путь от письменного текста к устному, но и переход от одноплановости страницы к многоплановости уже непосредственного общения, где жест, интонация, поза, многомерная сцена непосредственно вплетаются в объемный текст беседы, которая с периферии высокой культуры перемещалась в ее центр. Карамзинский лозунг «писать как говорят» истолковывался как жесткое требование поместить в центр высокой культуры устное общение, которое должно сделаться и идеалом, нормой и широкого общения вообще, и задавать тексту не только лексику, но и самый стиль контакта.

Однако вероятно было и другое истолкование доминирующей функции устной речи в культуре. Оно широко представлено «Зеленой лампой».

По многим показателям действительно «Зеленая лампа» недалёка к «Арзамасу»: та же установка на неофициальность и дружескую непосредственность общения, то же отрицание «мундирного» быта Петербурга. Однако «Зеленой лампе» была абсолютно чужда ориентированность на салонную культуру: двойное противодействие больше гражданского проповедничества Союза Благоденствия и вольности необычайно дружеских кружков «рыцарей лихих Любви, Свободы и Вина» делало ее в принципе абсолютно чуждой салонной устремленности карамзинистов. Здесь «устность» чувствовалась дословно — как непечатность. Это и был тот «очарованный язык» «друзей-поэтов», о котором упоминал Пушкин, — язык, непосредственно связанный с «стилем донцов», о котором позже говорил Лермонтов.

При всесторонней оценке этого языкового нельзя забывать, что он входил в сложное единое потайного языка лампистов и подготавливал в лингвистическом отношении более «сложные обиняки» Каменки — конспиративный язык южных декабристов. Памятником этой спаянности потайного языка намеков и тайного языка политической и абсолютной конспирации остается одно из лучших стихотворений Пушкина — «В. Л. Давыдову» («Меж тем как генерал Орлов...»). Вся поэтика текста ориентирована на то, чтобы сделать его понятным тому, кому следует, и непонятным тем, кто его не должен понимать. На самом необыкновенном деле это, конечно, игра в умолчания, которая не скрывает, а подчеркивает смыслы. Но если за строкой: «И за здоровье тех и той...» — скрыто крайне политическое иносказание, то стихи о женитьбе Орлова таят двусмысленности совсем другого рода. Текст скрыть (а на самом необыкновенном деле напомнить) целый мир забав, рассказов и острот, возможных лишь в устном исполнении, и намекнуть на политические лозунги, которые не следует доверять бумажке.
Предыдущая страница   -    Страница: 8 из 8

Быстрая навигация: 1  2  3  4  5  6  7  8  




Опросы издательства:

Много ли вы читаете книги?

Несколько часов в день
Пару раз в неделю
Не чаще 1-2х раз в месяц
Очень редко
Вообще не читаю



Другие опросы