
ВЫБОР РЕДАКЦИИ:
Поэтика и этика рассказа в современной литературе
Особенно значимую роль в деле полного разоблачения отвлеченной настоящей философии студента играет утренняя сцена с мужиком. В ней содержится раскрытая ирония: «Разбудили меня лай Азорки и громкие гласа. Фон Штенберг, в одном нижнем белье, босой и с всклокоченными волосиками, стоял на пороге дверки и с кем-то громко разговаривал». Этот «кто-то» оказался мужчиной, который привез котлы для возведения дороги.
«— С какой ж стати мы будем принимать? — кричал фон Штенберг.— Это нас не касается! Поезжай к инженеру Чалисову! От кого эти котлы?
— От Никитина...
— Ну, так вот и поезжай к Чалисову... Это не по нашей части. Какого линия ценишься? Поезжай!»
Мужчина упорствует, не едет, и фон Штенберг продолжает:
«— Да пойми же, дубина, что это не наше дело! Поезжай к Чалисову!» (7, 468).
«Какого черта» и «дубина» говорят сами за себя. «Ничего не разберешь на этом свете!» — восклицает рассказчик, но то, что так разговаривать с мужиком, как разговаривает философствующий студент, нельзя, он знает и не скрывает от читателя этого знания.
Таким образом, эстетическая «объективность» чеховской прозы глубоко благодаря мастерству писателя и его высоко моральным интенциям больше оказалась эффективным и крайним средством для сохранения «субъективности».
Виктор Ерофеев "В лабиринте немало проклятых вопросов",
"Советский писатель", М. 1990